Моя семья хранит память

Зыкина Екатерина Михайловна

ФГКОУ СОШ № 166

руководитель Шипилова Ольга Владимировна

Моя семья хранит память

Воспоминание Зыкина Егора Ильича к юбилею победы над фашистской Германией:

Началась война, нас, пацанов 1924 года рождения, забрали в город Воткинск. Туда был эвакуирован киевский завод «Арсенал». Я обучался в Ф.З.О. на арматурщика. В Воткинск приехало много эвакуированных и в 18 цехе начали выпускать новую броню на пушку 45 калибра (передний щит). Учился я хорошо, вскоре стал помощником мастера. Мастер был очень хороший, честный человек, немец по национальности. Мы даже с ним боролись, и я победил. Мастера звали Видергольд Иванович, жену Саша и сына Рудольф. В 1941 году Видергольда Ивановича забрали по чьему-то доносу или просто как немца (сказали, что отправляют строить в Сибири завод). Им с Сашей в то время было примерно по 40-50 лет. Жить стало голоднее, питались на пайки. Я выточил финку и с тетей Сашей пошли за капустой, хотя было очень опасно, стреляли. Капусты насолили, и тетя Саша говорит: «Еще бы пудик муки был бы, мы бы прожили», (я в то время жил у них на квартире). Я предложил своему другу Сане Киселеву, мы с ним из одной деревни, съездить со мной в Медведку к родителям: Илье Федоровичу и Дарье Николаевне. До города Агрыз доехали на поезде, а потом шли пешком. Было это в праздник Октябрьской революции (7 ноября 1942 года).

Дали мне пуд муки, Сане сухарей, и мы пошли обратно. С нами пошел Вася Гребенкин (он жил в Ижевске). Дошли до города Агрыз и на вокзале решили отдохнуть, а ночью вокзал окружила милиция, и всех молодых парней забрали в военкомат. У нас на руках были приписные свидетельства. Муку и сухари продали, нас посадили в поезд и повезли в город Казань на медкомиссию. О том, что мы на фронте, родители узнали от дяди Васи Гребенкина. Меня определили в танковую, а Саню в кавалерийскую части, но мы попросились в одну часть, а после перекомиссии, нас направили в кавалерийскую школу. Около месяца учились в городе Подольск, а немец подходил к Москве, и нас отправили в город Ковров в запасной полк. Саню в лагеря, а меня оставили в городе Ковров учиться на сапера. Потом меня взял к себе коноводом офицер комвзвода. В Коврове стоял запасной полк, и вот для отправки на фронт отбирают ребят на передовую, в запасном полку питание было плохое, и все пошли на фронт. Саню Киселева 1923 года рождения и других ребят, приводят на плац. Ком взвода мне говорит: «Седлай коней, поедем в город Ковров» на обратном пути офицер разрешил повидаться с Киселевым. Перед отправкой на фронт он пришел к казарме и пригласил меня, на конюшне мы попрощались.

Я остался в полку учиться на минера, а немец опять стал подходить близко, нас быстро погрузили в поезд вместе с лошадьми. Повезли на Украину, выгрузили и сразу пошли в наступление в пешем строю. Первый бой был под городом Таганрог у реки Миус.

Ранило первый раз в Кременчуках. Перед наступлением коней поставили в посадке и наступали в пешем строю. Я был связным у командира. Немец бил сильно, мы с командиром подходим к селу, и возле хаты разорвался снаряд, командира ранило. С новым командиром идем дальше, видим, разбитый дом, он посылает на задание, под огнем перебежал дорогу и побежал к самоходкам, которые стояли под разбитым домом. Подбегаю к командиру самоходки и докладываю: «Приказано везти самоходки на передовую», бегу обратно. Командир опять отдает приказ: «Самоходкам бить в упор, в домах только немцы», только успел доложить: «Ваш приказ выполнен!», ранило в руку, ползу, …подобрала меня гречанка, говорит: «Хлопец, айда, умойся, наши солдаты прорвались и ушли дальше». Она обмыла, накормила, санитарка перевязала руку, снова пришел в хату, лег и уснул. Ночью приезжают командиры са-моходок, спрашивают хозяйку: «Кто лежит?», она ответила, что это раненый. «Машина придет и увезет в город Сталино (сейчас Днепропетровск)». Действительно сначала увезли в Сталино, а потом в Таганрог. Рана была хоть и небольшая, но задело сухожилие. Раненых положили в школу, на солому. Хлеба не было, рыба была и на первое, на второе и на третье. Под наркозом руку выпрямляют, а она обратно, пришлось врачам наложить шинку, и под руки увезти в школу.

В то время, когда я был в госпитале, в городе Таганроге, на площади, казнили Бабина. Он до войны был инженером на заводе, когда город захватили немцы, он пошел к ним на службу, работал младшим и старшим следователем. После освобождения города от захватчиков, его поймали и казнили на Банковской площади через повешение. Народу было много, когда зачитывали приговор, он не вымолвил ни одного слова. Мы, ходячие раненые тоже ходили на площадь и все видели.

После излечения в госпитале (госпиталь №511) сентябрь 1943 года, снова на фронт, направили в запасной полк, в пехоту, который стоял под Перекопом, под Рогачиком. Раненых выстроили, и командир говорит: «Кто желает в разведку?». Я и еще два или три человека вышли вперед. Дальше служил в 103 С.П. в полковой разведке, часто ходили на передовую за «языками»

Часть сняли и перевезли через реку под село Рогачики, которое тянется 20 км. Шло наступление на Украину, много раз ходили в тыл врага. Группа разведчиков пошла в разведку, засекли боевые точки, взяли в плен «языка», меня отправили в штаб доставить туда немца, когда привел его в штаб дивизии, связисты штаба говорят: «Ложись там», я показал немцу, чтобы брал солому и ложился, немец лег, я тоже. Утром встали, солому убрали, и я повел его на допрос. Он сидит, я стою. Потом офицер приказал мне идти в часть.

Однажды, при подходе к Молдавии, станция Раздельная, идем в разведку я с напарником и сзади метрах в 200-300- офицер. Идем, кругом все горит, немцы перед отступлением подожгли дома, кричим: «Кто там есть, выходите!»- «Сыночки, это вы?» и женщина с детьми вылезла из горящего дома. Идем дальше, слышим, кто-то говорит: «Двое, двое», подползли к деревне, обошли хату, зашли, женщина говорит: «только сейчас были немцы». Мы подали сигнал, что немцев нет. Станцию взяли, а дальше уже была Бессарабия (Молдавия).

3-им и 4-ым фронтом командовал Малиновский. Наступаем дальше, форсировали Буг, несколько дней наблюдали за противником, обшарили весь берег в поисках места переправы, и в темную ночь подвезли понтоны, первыми перебрались солдаты дивизионной разведки, а потом и наша, полковая разведка. Обнаружили группировку противника, потом переправилась часть, под утро бой. Много раз пытались немцы сбросить нас в воду, но мы стояли насмерть. Село Андреево или Арделево, только подошли, немец открыл огонь, под непрерывным огнем захватили село, начало светать.

Один молодой офицер испугался, наложил на руку доску и прострелил себе руку пистолетом, чтобы переправиться в тыл, а в тыл, на другую сторону реки отправляли только раненых. Врачи поняли причину ранения и сообщили в особый отдел, а там он признался, что сам прострелил руку. Привели его в фуфайке, без погон, заставили подкопать в воронке себе могилу, поставили перед строем, зачитали приказ: «изменник Родины, самострел. Расстрелять»

За храбрость в боях за Украину мне вручили медаль «За отвагу».

Дивизия подходила к границе, на реке Турунчук переправились на противопо-ложный берег, сдерживая натиск врага. Снова идем в разведку втроем: я с напарником и офицер, метров в двухстах позади нас. Подходим к реке, видим шалаш, слышим крики: «Хальт!», мы упали и поползли к реке Днестр, офицер поднял тревогу, пехота открыла огонь, и нас спасли.

Весна 1944 года, при окружении Яссо-Кишиневской группировки, на реке Буг и реке Днестр, в нескольких километрах от села Глинное. Нас, разведчиков, ночью переправили на другой берег реки, мы взяли с боем плацдарм, кинулись в траншею, вижу, рядом лежит убитый, только раскинул носовой платок, чтобы положить снаряды, слышу крики: «Немец наступает! В контратаку!» и тут снайперская пуля попала мне в лопатку, пуля прошла навылет. Медсестра перевязала и отправила меня на переправу, только вышел к Днестру, начали бомбить самолеты, спасла меня лощина, в которую я спрятался. После бомбежки, нашел переправу, нас, раненых, переправил на тот берег молдаванин на своей лодке, потом на катере переправили через реку Днестр. Нужно было дойти до села Глинное, где находилась медсанчасть.

В селе стояла большая пекарня, а около нее играли дети четырех-пяти лет. Проходя мимо них, услышал крики: «самолеты!», схватил обоих ребят и в подвал, упал на них, прикрыв их своим телом, они плачут. Взорвались бомбы, а когда все стихло, вышли из подвала и увидели, что в том месте, где играли дети, зияла воронка, и снесло крышу подвала-шалаша, где мы спрятались. Так и расстались, забыв спросить их имена. До сих пор сожалею об этом, хотелось бы узнать их дальнейшую судьбу.

Лечился в медсанбате у врачей, хотели отправить в госпиталь, а офицеры говорят: «Не езди, нашу часть разбомбили, и с передовой переведут в тыл на формирование». Там и долечился, но плацдарм мы все-таки удержали!

47 Гвардейский кавалерийский полк, июнь 1944 года. Нашу часть перебросили в плавни, которые находились в Молдавии, (Бесарабии). Был август месяц, парни лежат под кустами на берегу реки Днестр, а на другой стороне реки расположен сад, а на яблонях заманчиво висят спелые яблоки, и никто их не собирает. Я подхожу к офицеру и спрашиваю: «Можно мне сплавать через реку?», он ответил: «Если умеешь, плыви». Мы вдвоем поплыли, по реке схватил яблоко, переплыли, посидели на том берегу, отдохнули, пошли в сад. Только собрали несколько яблок, немец начал бомбить, мы бегом к реке, поплыли обратно.

Вечером всех вызывают, дали чистую одежду, автоматы, финки. 18 августа 44 года мы пошли делать разведку боем, но попали под сильный огонь противника, видя это, командование отменило приказ, и нам приказали вернуться на исходные позиции. Около меня разорвался снаряд: нога насквозь, рука насквозь, одного убило. Хочу пить, не дают, а снаряды рвутся кругом. Когда все стихло, раненых погрузили на машину и увезли в госпиталь.

Привезли в Одессу на поезде, а оттуда на машинах кого куда: меня привезли в санаторий В.Ц.С.П.С., поместили на террасе. Был я в очень тяжелом состоянии, посадили около меня девушку, которая ухаживала, пыталась разговаривать со мной, спрашивая, где и кто мои родители есть ли девушка и т.д., чтобы солдату легче было перенести адские боли. Моим лечащим врачом была Вера Михайловна. Два раза вливали кровь, сначала все было хорошо, но, когда начали вливать третью бутылку, меня начало трясти, видимо не сошлась группа крови, бросили на меня матрац, сами легли наверх, чтобы успокоить.

Ноги начали поправляться, и я с Верой Михайловной и другими ранеными уехал в госпиталь в Тимишоры (Румыния). Шел на поправку, и тут мы с парнем выпили и пошли к ребятам. Комендатура нас забрала, отправила на перекомиссию, а оттуда на передовую. В то время вышел приказ, после ранения возвращаться в свою часть. Из 200 З.С.П. 2-й пулеметной роты 5 апреля 1945 года, вернулся в 47 Г.К.К.Д.О.Б. полк 2-й эскадрона казак ПТР, прибыл 19 апреля 1945 года.

Войну закончил в Альпах. Был на посту в конюшнях, вечером сменил другой, и говорит мне: «Не ходи, ложись вон в сено и спи», а в эту ночь был подписан договор о полной капитуляции. Все кричали, бросали шапки, обнимались, а один схватил вилы и с силой воткнул вилы в сено и задел меня, я, как пуля вскочил, и мы оба были потрясены.

Домой добирались на конях. Перед каждым городом спешились, приводили себя и коней в порядок, надевали парадную форму и шли через город, как на параде. Народ в основном, был доброжелательным, русских солдат встречали хлебом-солью. Домой вернулся в 1946 году.

В 1942 году в боях за Мелитополь был награжден медалью «За Отвагу». Путь лежал через Молдавию, Бесарабию, форсировал реку Буг, за что был награжден орденом «Славы III степени». Перешли Государственную границу СССР в 1944 году, в боях за окружение Яссо-Кишиневской группировки, при проведении разведки боем, был тяжело ранен в руку и в ногу, рядом разорвался снаряд. Привезли в госпиталь в Одессу. После излечения 4-й Украинский фронт под город Будапешт. За освобождения этого города получил медаль «За взятие Будапешта». Прошел с боями Бессарабию, Румынию, Венгрию, Югославию. Войну закончил в Австрии в 60-ти километрах от города Вены, в горах Альпы. После победы совершили марш на конях в 47 гвардейском казачьем кавалерийском полку 2,5 тысячи километров. Проехали Австрию, Венгрию, Югославию, Румынию. С Румынии ехали поездом до Новочеркасска, оттуда приехали в станцию Константиновскую Ростовской области.

В 2004 году 15 июля в возрасте 80 лет Зыкина Е.И. не стало, а в августе этого же года пришло письмо из Алнашского военкомата, что награда ищет героя. И в 2005 году принесли «Удостоверение к государственной награде», в котором написано, что Зыкин Егор Ильич награжден медалью «За отвагу», подписал президент РФ ВВ. Путин, по ходатайству: Пр. ком. 34 гвард. стрелк. дивизии №39-Н, дата вручения 20 августа 1944 года.

После войны был награжден медалью «за победу над Германией», орденом «Отечественной войны», медалью Жукова, юбилейными медалями: 20, 30, 40,50 лет Победы в Великой отечественной войне; 50, 60 лет вооруженных сил СССР, ветеран труда Удмуртской АССР.