Осенью 42-го

Овчинникова Светлана

В тот день сидела я на скамейке в сквере у памятника, погибшим в Великую Отечественную войну, в очередной раз перебирала в памяти приятные сердцу события. Я не заметила, как она подошла, — слишком была поглощена своими радостными мыслями. От них отвлёк негромкий голос: — Вот я и пришла к тебе, Ванечка… Повернула голову: у памятника стояла пожилая женщина. Она опиралась на палочку, заметно, что каждый шаг давался ей с большим трудом. Она ещё что-то говорила, но уже совсем тихо, что я не могла расслышать. Я смотрела на одинокую старушку и думала о том, как же тяжело и страшно потерять близкого человека. Война унесла много жизней. Порой родственники и не знают о захоронении деда, прадеда и не могут вот так прийти и «поговорить», как эта уже немолодая женщина. Дети увлечены детскими делами и мало интересуются историей старших поколений. Да, и у молодых свои заботы, которые им ближе. А потом уже  спросить  некого… Весь день перед моими глазами стояла эта старушка у памятника. А вечером я отправилась к своей бабушке. — Бабуль, расскажи о военном времени? Она удивленно на меня посмотрела, мол, уже ни один раз об этом говорила, вытирая кончиком платка набежавшие слёзы: — Началась война. Мой отец, твой прадед, ушёл на фронт в 42-ом году и не вернулся. Прабабушка твоя, Агреппина Авдеева, осталась одна с двумя малолетними детьми. Тяжело жилось, но мама не отчаивалась, потому что ей ещё нас с братом поднимать на ноги. Жили мы в небольшом сибирском городке. В то время трудно было прокормиться, иногда хлеба не хватало. В один из осенних дней матери пришлось одной собирать картофель за городом и везти его на захудалой лошадёнке, выделенной колхозом, в город. Возвращалась она со своей поклажей затемно. Дорога её пролегала через кладбище. Вдруг из темноты показалась стайка подростков лет шестнадцати. Один из них произнёс: — Отлично, картошка и мясо. Давай тётку оглушим. Вот и могила для неё, — сказал наглый парень дружкам и указал в сторону свежевырытой ямы. Почувствовала мама Груня, что пришёл её конец, кинулась на колени, заголосила, умоляла оставить её в живых – ждут её дома маленькие дети. Парни стали наступать, но неожиданно один из них, явно заводила, сказал: — Стой. Не трогайте. Не позволю. Не будет этого. Подростки приказали матери взять лошадь под уздцы и вести её в город. Она боялась ослушаться, и шла не оглядываясь. За её спиной шагали ребята. Мать шла ни жива ни мертва, думала лишь о том, что они могут ударить в  спину. Вот показались огни – город близко. Процессия оказалась на мосту. Парни толкнули телегу, схватили мешок с картошкой и бросились наутёк. Всё это время мать ни разу не оглянулась. Добралась мама Груня до дома и обняла нас с братом, разревелась. Беда миновала. Бабушка закончила свой рассказ, мы долго сидели, обнявшись, и молчали.