Вернувшиеся

Росновская Екатерина

СОШ №4 городского округа город Нововоронеж

Руководитель — Голубева Галина Львовна

Вернувшиеся

Я бы хотела рассказать вам историю о том, как два человека, разлученные войной, бились за счастье, бились за выживание, бились за то, чтобы быть вместе. Эти два человека – мои прадедушка Сергей Петрович Росновский и

прабабушка Клавдия Антоновна Панкратьева. Они встретились и полюбили друг друга в июле 1941 года, накануне Великой Отечественной войны. Очень многое им пришлось пережить, чтобы быть вместе.

Сергей Петрович Росновский появился на свет 27 июня 1915 года в простой, но не бедной семье. Отец – Петр Антонович Росновский, инженер Юго-Восточной железной дороги, прошедший Первую мировую войну. Мать – красавица Мария Алексеевна Критова – была маленького роста и контрастно смотрелась рядом с мужем-великаном ростом в 202 см. Сын Сергей, окончив Воронежский сельскохозяйственный институт, в 1940 году был призван в

Красную армию помощником командира танкового батальона в звании воентехника 2 ранга.

Клавдия Панкратьева была родом из древнего Новгорода. Отец ее, Антон Александрович Панкратьев, происходил из потомственных ямщиков, был внештатным сотрудником Новгородского исторического музея. Его женой стала Вера Васильевна Стрижова. Клавдии было только 17 лет, но она уже прошла финскую войну. Она была военфельдшером.

Встретились Клава и Сергей в Ленинграде накануне самой страшной войны в истории нашей страны. Они полюбили друг друга с первого взгляда. Прошептали друг другу: «Я тебя люблю… Будем же вместе, что бы ни случилось…». Они подали заявление в ЗАГС. А на отрывном календаре стояла дата – 20 июня 1941 года…

Начало войны было страшным. Танковый батальон Сергея Росновского с тяжелыми потерями отступал вглубь страны. 8 октября 1941 года часть попала в окружение под Вязьмой. Сергей участвовал в попытке прорыва. В пешей атаке на немецкие пулеметы он был тяжело ранен в левое колено, правую ногу, обе руки и в грудь. Семь вражеских пуль заставили бойца упасть на землю. Была ночь. И всё почти закончилось. Где-то на небе кто-то определял судьбу моего прадеда. На белой и черной чашах весов лежали «за» и «против». На белую чашу бесшумно и легко, как перышко, упала юная любовь, и чаша медленно пошла вниз. Сергей остался жив. Впереди его ждали новые испытания…

Первый день войны Клава Панкратьева встретила дома. Ее отец запланировал на этот день поездку в магазин – купить дочери платяной шкаф с зеркалом в качестве приданого для своей невесты, Клавочки. При перевозке шкафа разбилось зеркало. Тогда этому зловещему знаку никто не придал значения. На следующий день Клава пошла в военкомат и записалась добровольцем. По-другому она не могла – она знала, что ее опыт, полученный на финской войне, будет нужен на фронте и спасет новые жизни.

С июля по декабрь 1941 года эта юная медсестра видела смерть, боль, страдания. Она вынесла с поля боя сотни раненых, была представлена к боевому ордену Красной звезды.

В январе 1942 года дивизия попала в окружение под Ржевом. Попытки прорыва продолжались до конца февраля. Страшные бои в окружении, отсутствие пищи, снарядов, патронов. Погибли и замерзли в болотистом лесу все раненые. Все товарищи по оружию погибли у нее на глазах.

28 февраля 1942 года чуть живую Клаву Панкратьеву и двух ее сослуживцев поймали и расстреляли немцы. В Клаву попали две пули.

Чуть живую медсестру нашли местные жители, несколько недель выхаживали в каком-то селе примерно до начала апреля. Уже пришедшую в себя Клаву повторно обнаружили немцы, взяли в плен и направили в распределительный лагерь. Но она выжила.

Сергей Петрович попал в плен, весь изрешеченный пулями. Его отправили в Смоленский лагерь смерти. Всем известно, какие ужасающие условия были там. А моему прадеду это было известно не понаслышке. На всякий случай Сергей Петрович сказал, что он является военфельдшером. И это во многом облегчило его дальнейшую участь. Но тем не менее условия проживания были ужасными, и остается только гадать, как тяжело раненный человек сумел выжить там. Наверное, помогло крепкое здоровье. Кормили пленных «баландой» из жидкой похлебки: вода с затхлой ржаной мукой. Хлеба давали 150 – 200 граммов в день, добавляя в него до 50% опилок. Ежедневно умирало до 300 человек. Вся «программа» данного лагеря была составлена так, чтобы все пленные в конце концов умерли. И спасло Сергея только то, что его, как «специалиста-медика», к тому же неспособного к побегу инвалида, определили в госпиталь. Снабжали там людей чуть лучше остальных, и не нужно было ходить на изнурительные работы. Но все же жизнь в этом лагере была невозможной. Ежедневные издевательства, рычание немецких овчарок, недоедание…

Но стали доходить слухи, что наши все ближе и ближе. У людей появилась надежда. В августе 1943 года военнопленных неожиданно начали переводить в другой лагерь – Саласпилс, находящийся под Ригой. И вдруг при отправке выяснилось, что в этом же лагере с весны 1942 года находится израненная, но по-прежнему любимая Клава. Больше года они были рядом, но узнали об этом только сейчас. Теперь надо было сделать все, чтобы снова быть вместе.

Условия жизни под Ригой были еще хуже, чем в Смоленске. Здесь люди жили под открытым небом, а чтобы укрыться от непогоды, использовали земляные норы вроде звериных. Раненых и больных расстреливали. Людей морили голодом. Некоторые пленные занимались людоедством. Многие ели кору и грязь. Всего за годы войны в этом лагере погибло от голода и болезней или было убито 47 тысяч человек. В Саласпилсе Сергея Петровича также определили на работу в госпиталь. Клавдии Антоновне каким-то образом удалось попасть на работу в тот же госпиталь. И пускай вокруг – настоящий ад, а изможденные от голода люди похожи на ходячие скелеты, пусть сами они израненные, но теперь они вместе, а значит, все будет хорошо.

Вместе они пробыли всего два с половиной месяца. В январе 1944 года началась подготовка женщин к переводу в Восточную Пруссию. Горю Сергея и Клавдии не было предела. Клава оставила своему мужу на память серый блокнотик с записанными в нем ее любимыми песнями. Позже Сергей Росновский запишет там другие песни и имена с адресами своих товарищей.

Клава до 22 февраля 1944 года находилась в лагере на территории Восточной Пруссии. Затем ее отправили на биржу труда Кенигсберга. Русские девушки расчищали городские здания от завалов, образовавшихся от налетов советской авиации. Стены зданий были готовы обрушиться им на головы в любой момент. Задачей девушек было также находить неразорвавшиеся советские авиабомбы.

Девушки создали подпольную антифашистскую организацию. Они готовили побег домой. Осенью 1944 года советские войска уже вступили в Польшу и приближались к Восточной Пруссии. Клава и одна из ее подруг решили бежать из Кенигсберга, через польскую территорию перейти линию фронта и попасть к нашим. Шли они ночами, а днем прятались. Иногда ночевали на кладбищах – там было меньше шансов обнаружить себя. После этого Клавдия говорила: «Я не боюсь кладбищ. От покойников вреда нет, все зло от живых». Они с подругой уже подходили к линии фронта, но, к несчастью, были задержаны немцами. После этого девушек как возможных шпионок отправили в Берлин в тюрьму Моабит. Пытки и издевательства в этой тюрьме продолжались два месяца. В декабре 1944 года Клаву отправили в женский концлагерь Равенсбрюк. Фашисты готовились уничтожить всех заключенных женщин, для чего в концлагере соорудили газовые камеры. Однако всех уничтожить не успели. В апреле 1945 года к лагерю приблизились советские войска. Немцы погнали 20 тысяч заключенных пешим маршем на запад. Каждую упавшую узницу охрана безжалостно расстреливала. Позднее этот марш назовут «маршем смерти». 3 мая заключенные женщины были освобождены Красной армией.

А потом была Победа. Клавдия поехала домой в родной Новгород. Но судьба уготовила ей ещё одно страшное испытание. Во время оккупации Новгорода родители Клавдии пропали без вести. Дом был разрушен. Сколько Клавдия Антоновна ни пыталась найти сведения о родителях, ничего у нее не получалось. Все было тщетно.

Сергей оставался в действующей армии до декабря 1945 года. Клавдия пыталась связаться с ним, он пытался связаться с ней. Позже они стали обмениваться письмами, но никак не могли увидеться.

Но все-таки они встретились. В начале марта 1946 года Сергей Петрович выехал в Донбасс. Там работала Клавдия. Ей удалось получить разрешение на увольнение и отъезд вместе с мужем в Воронеж.

Потом была спокойная мирная жизнь. Было трое детей, переезд в село, а затем –на строительство Нововоронежской ГРЭС.

Я рассказала вам историю о моих прабабушке и прадедушке, о юной любви, о страшных испытаниях, чудесах, явленных Богом. Историю о том, что настоящая любовь не умирает, а остается жить, несмотря ни на что. Остается

жить вечно.